Недавно нам попались на глаза фотографии замечательного интерьера московской квартиры. Авторы: архитектурное бюро ArchSlon. Татьяна Осецкая — одна из его основателей и руководителей. Мы встретились и немного поговорили — об архитектуре и самом бюро. Об идеальных заказчиках и о том, что вдохновляет на работу и творчество. 

Татьяна, ArchSlon — это группа молодых архитекторов. Когда вспоминаете своих преподавателей или встречаетесь с более взрослыми архитекторами, ощущаете, что оказываетесь лицом к лицу с некоей «старой школой»?

Возраст и архитектура не имеют линейной связи. Многие преподаватели или «взрослые», состоявшиеся архитекторы имеют более современный, чем многие наши ровесники, взгляд на архитектуру. Возраст в нашей профессии вообще понятие условное. Например «молодым» считается архитектор до 35 лет, тогда как в некоторых профессиях карьера в этом возрасте уже заканчивается. Тут скорее вопрос взросления, и у всех он приходит в разное время, как и в жизни.

И само понятие «школа» имеет более широкий смысл, нежели возраст. Это или направление, целая эпоха (например, советский урбанизм), или архитектурно-художественная особенность той или иной географической области (как, к примеру, новгородская или владимиро-суздальская школа)…

У вашего бюро очень разноплановые проекты. Квартиры, загородные дома, общественные пространства и другие объекты. Есть задачи, за которые стараетесь не браться? Например, что-то слишком масштабное — железнодорожный вокзал…

Как раз за проект вокзала мы бы взялись с удовольствием!

Нам доводилось заниматься очень разными проектами, начиная от номерков для гардероба в кинотеатре, заканчивая концепцией развития целого города. При правильном подходе, в любом масштабе задач найдется место для творческих решений по организации пространства. По сути своей задачи отличаются не столько масштабом, сколько своей интеллектуальной емкостью — то есть той остротой и напряженностью поиска, которая возникает в процессе проектирования. 

А не браться мы стараемся за проекты, где на поставленную задачу требуется формальный ответ.

Проект "Альпийская гостиная", Московская область. Студия ArchSlon. Творческий коллектив: Татьяна Осецкая, Александр Салов, Юлия Федорова.

Одна из архитекторов в разговоре с нами рассказала удивительный случай — клиентка так ей доверяла, что попросила не показывать ни эскизы, ничего, а сделать все без ее участия. Чтобы она пришла в уже готовую квартиру…

У нас есть похожая история. Один наш заказчик живет в другом городе, а сам объект находится в Москве. Он очень занятой человек, поэтому первый раз мы увиделись на замере помещения, а второй — когда проект был уже почти реализован. То есть, работа велась хоть и в активном диалоге, но — дистанционно.

Это для вас идеальный тип заказчика?

Наш идеальный заказчик — это тот, для которого мы — идеальные исполнители. Это человек, у которого можно чему-то научиться и который готов учиться сам. Наш с ним союз — это не формальное исполнение обязательств, а плодотворный диалог и взаимное нематериальное обогащение.

Татьяна Осецкая и Александр Салов: основатели и руководители архитектурного бюро ArchSlon.

Архитектор Френк Гери говорил, что обязательно почувствует, чего именно хочет заказчик, даже если это будет сказано между строк…

Архитектору вообще всегда приходится читать между строк. Заказчики в большинстве своем точно не знают, что хотят увидеть в конце, и это одна из причин их обращения к профессионалам. К тому же, если человек пришел к нам, он уже сказал половину того, что нам необходимо. Он уже выбрал нас, и осталось сойтись на вербальном уровне.

Для нас важно услышать заказчика при первой встрече, и это основной момент, который нельзя упустить. Именно при первой беседе человек раскрывает себя максимально, иногда напрямую не говоря о своих пожеланиях. Дальнейшая работа строится на прогнозировании того результата, который на наш взгляд подошел бы именно для этого человека. Почти всегда мы просим заказчиков подготовиться к первой встрече, найти несколько иллюстраций, передающих образ, настроение или ощущения от их будущего жилища или офиса… Хотя в процессе работы мы берем за основу не детали или элементы этих иллюстраций, а те эмоции, которые в них вкладывал человек. Это позволяет уловить тонкие доминанты, а не идти поверхностным путем подбора декоративных элементов.

В общем, за каждым проектом стоит нечто более глубокое, чем просто гармоничное сочетание элементов. Любой проект — это история, не всегда детективная или лирическая, но всегда особенная и индивидуальная.

Проект Баня в поселке Долгиниха. Бюро ArchSlon. Авторский коллектив: Татьяна Осецкая, Александр Салов, Нина Лейчу, Ксения Ваучская

Бывает, что концепция проекта меняется по ходу работы до неузнаваемости?

Такие ситуации могут возникнуть, когда исходные задачи и позиции нечетко определены или не раскрыты в самом начале. Чтобы этого избежать, существует техническое задание на проектирование.

А бывает, что сделали проект, а через пару лет он уже не кажется вам таким замечательным, как прежде? Или наоборот.

Безусловно, с течением времени и по мере того, как мы набираемся опыта, свои предыдущие проекты мы будем рассматривать в другой системе координат — находя в них новые достоинства или же выявляя недостатки. Но вообще, мы оцениваем свои работы несколько в другой плоскости. Случается, что некоторые из них не достигают уровня, намеченного изначально, но, независимо от результата, они дают бесценный опыт, который мы проецируем на новые проекты — продлевая таким образом жизнь старым.

Вы застали то время, когда проекты целиком рисовались от А до Я вручную?

Первые два курса института мы все делали вручную, но это трудно назвать полноценным проектом, скорее эскиз. Если речь идет о полноценных профессиональных работах (не студенческих), то мы еще «молодые архитекторы», поэтому такое время застали, скорее, наши учителя.

Какие дипломные работы были у вас и ваших сотрудников?

Мы с Александром Саловым делали большой совместный проект по развитию прибрежной территории города Ростов Великий. Это был участок с особой исторической ценностью, большим потенциалом и туманным будущим. Впоследствии анализ этой территории и города в целом лег в основу диссертационного исследования, посвященного малым историческим городам.

Татьяна Юдина разработала проект реконструкции кварталов исторического центра в городе Саратов. Концепция была направлена на модернизацию и развитие центра с бережным отношением к историческому контексту, который дополнялся развитой системой общественных пространств и различными функциональными доминантами.

Нина Лейчу занималась вопросами организации пространства для гармоничного взаимодействия человека с живой природой. Основное внимание она уделяла иппотерапии в городской среде — когда фауна и флора помогают защитить или восстановить биологическое равновесие человека.

Ксения Ваучская проектировала студенческую резиденцию в Берлине. В том проекте стираются границы между общественными и частными пространствами. Комплекс является общественным центром, где встречаются представители разных социальных слоев на новой территории коллективного пользования.

Расскажите нам в конце о пяти зданиях, концепция которых вас особенно впечатлила когда-то, вдохновила или просто нравится сейчас.

Я бы говорила не об отдельных зданиях или концепциях. Для нас важен не конкретный проект, а путь до него, те процессы, мысли и ощущения, которые привели к конкретному результату. Поэтому важнее привести пример личностей или явлений, побуждающих нас к развитию, осмыслению и самоанализу.

Питер Цумтор (Peter Zumthor). Его архитектура — это философия в чистом виде. Как-то он сказал: «Смысл, который я пытаюсь вложить в материалы, находится за пределами законов композиции. Их осязаемость, запах, акустические свойства — вот единственные элементы языка, которым мы обязаны пользоваться». Его архитектура и научные труды дают понять, как важно перейти от «архитектуры картинок» к архитектуре ощущений и эмоций.

Питер Цумтор, Капелла Брата Клауса. Вахендорф, Германия.

Джунья Ишигами (Junya Ishigami). У японских архитекторов неповторимая философия, которая построена на тонком ощущении пространства и особенном отношении к природе. В своих проектах Ишигами пропагандирует идеи «новой архитектуры», прозрачной, легкой и неотделимой от природы. Он говорил: «Мне интересна прозрачность, которая достигается не за счет материала, — стекла, например, —  а та, что изначально присуща любому объекту. Прозрачно само пространство, а «стены» можно построить и из воздуха».

Джунья Ишигами, мастерская Канагавского технологического института, Япония.

Френк Ллойд Райт (Frank Lloyd Wright). Помимо неоспоримого авторитета и новаторских для своего времени подходов, творчество Райта остается вне времени — так мастерски он подчинил себе все измерения в пространстве.

Френк Ллойд Райт. Rosenbaum House, штат Алабама, США.

Советский авангард. Это целая эпоха, оставившая след в истории искусства всего мира. Ярчайший пример революционного мышления и смелости, которых не хватает в современной архитектуре. «Всегда, везде и всюду заменяй слово графикой» говорил Яков Чернихов — один из советских архитекторов-авандагрдистов.

Владимир Шухов. Шаболовская телебашня, Москва.

Контекст. Это не менее важный элемент, вдохновляющий на новаторские решения. Мы все находимся в конкретном окружении: доме, районе, парке, городе — все это среда, которая нас воспитывает, формирует и мотивирует. Мы ей подчиняемся, противостоим, трансформируем или дополняем, она присутствует всегда и неотделима от нашей личности. Эта та важная часть нашей жизни, которая может стать толчком (иногда неосознанным) для кардинальных изменений.

Дмитрий Макаров. Миссионерский храм. Северный вариант.